После прочтения осталось грустное чувство обманутости. Как-будто тебе что-то «недодали». Нет, Довлатов местами прекрасен в своем остроумии и умении обращаться со словами, однако... Я какое-то время помучился, пытаясь выразать, что же конкретно мне «недодали», а потом зашел на лурк и оказалось, что за меня уже все сказали Дмитрий Быков (которого я почему-то подсознательно ненавижу, а потому, почти не читаю) с Эдуардом Лимоновым.
…Сергей Довлатов, гений среднего вкуса, который не холоден и не горяч, а ровно настолько тепл, чтобы всем нравиться. Этот ангел Лаодикийской церкви образца восьмидесятых годов воплощает собою ту идеальную, совершенную в своем роде посредственность, жизнеописание которой никого не огорчит и всякого утешит. Люди любят, когда им жалуются, но жалуются остроумно и не слишком надрывно. Люди любят неудачников, у которых все более-менее в порядке.
Дмитрий Быков
Эдуард Лимонов
А теперь к самой книге. «Заповедник» уже давно стал довлатовской классикой и растащен на цитаты. Книга, большей частью, написана в конце семидесятых в Ленинграде, конечный вариант был дописан уже в Нью-Йорке. Основная история повествует о жизни писателя, непризнанного спивающегося гения, который «взял перерыв» и поехал работать экскурсоводом в Пушкинский музей в Михайловском (Псковская область). Одни говорят, что прототипом ГГ был сам Довлатов, другие утверждают, что Бродский.
Что осталось после прочтения? Чувство безысходности. Когда-то я хотел написать сценарий и снять фильм о том, что в жизни чаще всего не бывает хеппи-эндов по мановению руку. О том, что подонки остаются подонками, а тряпки — тряпками. О безысходности, о неостановимом и бессмысленном течении жизни. Хотел оригинально подать это, нашпиговать остроумными диалогами с кучей подтекстов и интересными режиссерскими ходами. Больше не хочу. Не только потому, что Довлатов все уже давно сделал за меня, просто в другой форме. Нет, еще и потому, что больше не хочу рассказывать такую историю. Это больше не моё. И, слава б-гу.
Для тех, кому ближе современные сравнения — довлатовский герой в «Заповеднике», это такой усредненный Хэнк Муди (читай Чарльз Буковски) из Калифорникейшена, помещенный позднесоветскую реальность. А теперь, по традиции, несколько цитат:
Вот очень занятная мысль про язык. Никогда об этом не задумывался.
— Березы меня совершенно не волнуют.
— Так что же?
— Язык. На чужом языке мы теряем восемьдесят процентов своей личности. Мы утрачиваем способность шутить, иронизировать. Одно это меня в ужас приводит.
О том, как трудно разглядеть гения.
Жизненно.
Напоследок, цитата, растащенная по пабликам Вконтакте.
И, по традиции, ссылка на Букмейт — https://bookmate.com/books/WOvFC2j2
